Михаил Врубель Мятежный Демон живописи

Январь 20, 2012
Врубель занимает в русской культуре конца XIX века особое место. Неординарность художественного мышления, новизна формы часто приводили к непониманию и недооценке его искусства современниками, что обрекло художника на трагическое одиночество. Врубель открыл новую эпоху в искусстве, являясь едва ли не единственным представителем раннего символизма в России.
Михаил Врубель: «Орхидея»

Орхидея

1886-87; 24х15,8 см
бумага, акварель, графитный карандаш
Киевский музей
русского искусства

Поиск своего пути в искусстве Михаил Александрович Врубель начал в Академии художеств. Он «изменил» любимому раньше учителю Илье Ефимовичу Репину, яркому представителю передвижнического реализма, и предпочел ему скромного академического преподавателя Павла Петровича Чистякова. Главное завоевание Чистякова — методика «объемного рисунка». Форма не срисовывается, а конструируется путем последовательного выявления планов, первоначально самых общих, крупных, затем все более мелких, которыми она словно бы «гранится».

Одинокий новатор

Система Павла Чистякова надолго определила творческие искания Михаила Врубеля. Он говорил, что основные ее положения — «формула моего живого отношения к природе, какое мне вложено». Чистяков считал, что Врубель у него «перепекся» — не стал убирать рабочие линии построения, увидев в них самостоятельную декоративную красоту, способ придавать форме знакомых предметов преображенный, странный вид.

В мастерской Чистякова царил культ испанского художника Мариано Фортуни, замечательного мастера акварели. В его работах Врубель открыл для себя технику живописи мелкими мазками и богатство красочного узора. Успехи в области освоения акварельной техники принесли Врубелю прозвище «Фортуни», которым он гордился.

Наряду с Фортуни художник увлекался Рафаэлем Санти, в произведениях которого видел «силу жизненной правды». Важным для Врубеля стало путешествие в Венецию в 1884—1885 годах. Изучение мозаик собора Сан Марко, живописи венецианцев Джованни Беллини и Джованни Чимы да Конельяно обогатило его колористический дар.

К началу 1890-х годов Врубель выработал свою неповторимую художественную манеру. Она предполагала невероятно развитую зрительную память, видение будущей картины как целого, где все ритмически соединено как в орнаменте. Энергичные широкие мазки кристаллической формы выплетаются в плоскостной узор и одновременно создают объем, объединяют фигуру и пространство. Образы являются результатом преображенной, фантастической реальности, но одна какая-нибудь деталь — переданная необычайно натурально и остро — придает изображению убедительность.

Врубель и русский модерн

Направление творческих поисков Врубеля в 1890-е годы во многом определяется близостью к Абрамцевскому кружку художников с его девизом «Истина в красоте», стремлением организовать собственный быт по законам христианской морали, красоты и искусства, культом национального. Врубель приобретает уверенность в себе в соревновании с достойными соперниками старшего поколения — Ильей Репиным, братьями Виктором и Аполлинарием Васнецовыми, Василием Поленовым и сверстниками — Валентином Серовым, Коровиным, Михаилом Нестеровым.

Народность, понимаемая художниками 1860-х годов как сочувственное изображение жизни народа, в деятельности художественного кружка Мамонтова интерпретировалась иначе — как переработка характерных мотивов народного творчества. Особенное внимание уделялось тому, что именно в народном искусстве неразделимо творчество и ремесло.

Идея художественного универсализма была веянием интернационального стиля, получившего в России наименование «модерн». Художник должен уметь все: написать картину и декоративное панно, исполнить виньетку для книги и монументальную роспись, вылепить скульптуру и сочинить театральный костюм. Михаил Врубель оказался едва ли не наиболее подготовленным к принятию этого вызова со стороны еще только формирующегося «нового стиля».

Работа в Москве и Абрамцеве, Врубель был близок по своим взглядам к новому поколению художников. Но он не мог целиком разделять их поиски «отрадного» в реальной действительности. Он мечтал о величавом искусстве грандиозных мировых идей, образах-символах, выражающих драматическую жизнь человеческого духа. Сложность положения Врубеля заключалась в том, что символизм в России развивался в то самое время, когда формировалось и крепло непосредственное восприятие натуры. Поэтому Врубель оказался одиноким среди своих друзей-москвичей, тяготевших к импрессионизму.

Врубель — первый художник-символист

Михаил Врубель: «Шиповник»

Шиповник

1884; 24,5х16,5 см
бумага, акварель
Киевский музей
русского искусства

Казалось, Врубель мог бы обрести единомышленников в среде петербургского объединения «Мир искусства», в выставках которого он участвовал. Члены этого объединения — Александр Бенуа, Леон Бакст, Александр Головнин и другие — были наиболее яркими представителями стиля модерн в России, стали реформаторами театрального оформления, понимая спектакль как синтез искусств.

Театр занимал большое место и в художественной деятельности Врубеля. Но для петербургской молодежи из «Мира искусства», увлеченной европейским прошлым, во Врубеле было слишком много московской безудержности, «гениальничанья». Они не узнавали в нем тот тип художника, к которому сами тяготели.

Искусство Врубеля оказалось одним из самых ранних и совершенных воплощений символизма — направления, которое открыло существование тайны в человеке, природе и искусстве, не поддающейся рациональному познанию, но явленной художнику, интуитивно проникающему в их сущность. Его символизм имел ярко выраженную литературную основу: «Фауст» Гете, «Пророк» Пушкина, «Демон» Лермонтова, сказки «Тысячи и одной ночи» — вот неполный список произведений, определявших темы врубелевских картин. Но при этом художник далек от иллюстративности, образы обретают надвременной универсальный характер.

В силу своей болезни Врубель рано был выключен из культурной среды своего времени и уже при жизни отошел в область легенды. В 1907 году новое поколение художников- символистов, заявившее о себе выставкой «Голубая роза», провозгласит своими духовными вождями Врубеля и Виктора Борисова-Мусатова (1870-1905).

Одинокий среди русских художников конца XIX века, Врубель был понят и принят поэтами-символистами. Александр Блок, Андрей Белый, Вячеслав Иванов видели в жизни художника воплощение вечного мифа о мастере-пророке, тайновидце, вестнике иных миров. Этому способствовали загадочная странность его полотен, одержимость образом Демона, болезнь, окружившая его имя ореолом тайны. Блок усматривал в полотнах Врубеля своеобразный символ творчеств: «Искусство есть чудовищный и блистательный Ад. Из мрака этого Ада выводит художник свои образы».

«Демон» Врубеля оказал влияние на сценическое решение образа Демона Федором Шаляпиным в постановке оперы Рубинштейна «Демон» в Большом театре (Москва, 1904) и на декорации Коровина к ней. Позднее сам Шаляпин признавал: «От Врубеля мой Демон».

Предтеча художественных открытий XX века

Гранение форм на картинах Врубеля позволило увидеть в его работах «предчувствие» кубизма. Судейкин вспоминал, что на выставке 1906 года в Париже в зале Врубеля постоянно перед полотнами стоял Пабло Пикассо (1881-1973). Пикассо позже сам писал о влиянии, оказанном на него работами русского символиста: «Я часто прибегаю к крайним возможностям чисто «скульптурной» трактовки, к острому очерчиванию плоскостей. Это есть в африканской скульптуре, в русской иконе, это было у Врубеля».

Творчество Врубеля, возможно, стало отечественным истоком русского авангарда.

Великие художники, часть 77   20/01/2012 filoli.ru

Творчество Врубеля

Знаете ли вы ...
...где кто пляшет?

В разных странах по-разному называют «Собачий вальс». В Германии — «блошиный вальс». В Болгарии — «кошачий марш», а в Финляндии — «кошачья полька». В Венгрии — «ослиный марш», а вот во Франции — почему-то «отбивная котлета».